Обсуждать сейчас панк-молебен  Pussy Riot как религиозное явление не совсем удобно. Каким бы ни было это явление само по себе, сейчас гораздо важнее его медийный образ — те круги по воде, которые пошли не ранее, чем было возбуждено уголовное дело по тяжкой статье. Говоря о последствиях этой акции, теперь уже можно совершенно забыть о том, что ею хотели выразить ее авторы. У авторов появились очень серьезные соавторы, и дальнейшее шоу они продолжают разыгрывать ансамблем. Поэтому полемика между Владимиром Голышевым и Александром Шведовым, посвященная аутентичному религиозному посылу акции, представляется мне практически ненужной и даже, может быть, выражаясь возвышенно, политически вредной.
Это я считал себя обязанным  сделать такое предупреждение. А  теперь можно честно признаться, что  религиозный посыл акции интересует меня куда больше, чем ее политические последствия, — хотя я прекрасно  понимаю, что политические последствия  важнее. Поэтому мне тоже интереснее думать о теме, по которой спорят Владимир Голышев и Александр  Шведов, а не о всякой политике, о  которой я тут думаю по обязанности. Так что спасибо, что пригласили высказаться.
 

Тема мне особенно близка потому, что с 2002 года меня обвиняют в создании особого учения — панк-православия, — а я с удовольствием принимаю эти обвинения. Поэтому для меня главный вопрос — соответствует ли панк-молебен идеалам панк-православия. Мой ответ — и да, и нет, хотя больше да.

Сначала почему "нет". Тут  все просто. Я вижу за акцией девушек  восприятие ХХС как настоящего храма  и В.М. Гундяева как настоящего патриарха. Только в этом случае возможно такое искреннее возмущение тем, что он в кого-то не того верует. Мнение девушек о том, что если бы этот патриарх верил в Бога, то было бы "лучше", нужно все-таки понимать не в абстрактном, а в очень конкретном смысле — что тогда бы он соответствовал своему титулу. Но титул, подчеркнем это, девушками не оспаривается. Это из-за несоответствия титула и его человеческого носителя они впали в такую скорбь и возопили ко Богородице, пытаясь очистить то, по их мнению, "место свято", которое было осквернено отправлением на нем культа путинского государства. Девушки и сами потом писали, что авторы акции ходят молиться в храмы РПЦ МП.

Как легко можно понять, я с такой позицией категорически  не согласен. Я принадлежу к традиции Катакомбной церкви, которая считала Московскую патриархию отпавшей от настоящей Церкви Христовой вслед за ее основателем и первым советским патриархом Сергием (Страгородским). В этой организации правящая бюрократия всегда обслуживает государственный режим, независимо от степени его безбожности, и всегда предает собственную паству ради собственных шкурных и стяжательских интересов. Я ничего другого от ее патриархов не ожидаю. Для меня естественно, что государственный чиновник высокого ранга верит в Путина. Но и то… мы же видели в декабре, что и он колебался в вере. Если бы девочки-панки это заметили, то, может быть, они бы увидели, насколько даже вера в Путина у него нетверда, и помолились бы об укреплении патриаршей веры, пусть хотя бы и в Путина для начала... Но это я отвлекся.
 

Сказать-то я хотел, что настоящие панк-православные должны понимать, что такое сергианство, и не относиться к сергианской организации как к Церкви. Но, конечно, нельзя требовать всего сразу. Панк-православие — это не догматическая система, а определенный стиль отношения к духовной жизни. Он помогает сориентироваться и в догматике, но лишь при совершении дополнительных усилий. Но даже если в догматике пока все запутано, панк-православие как стиль может и присутствовать. По-моему, тут оно так и есть. Если встать на место верующего  Московской патриархии, который не готов признать отпавшей от Церкви всю ее церковную организацию, то возникает ощущение, будто церковный  корабль захвачен пиратами. Надо что-то делать. Панк-православие — это  именно какие-то активные действия: не обязательно эпатажные, но очень  активные, в прямой противоположности  девизу хиппи make love, not war. Евангелие, надо сказать, нигде не учит любви к неправде, а зато учит войне с неправдой. Например, Христос, завершая свой панегирик другому очень конфликтному человеку, Иоанну Крестителю, говорит: "Царствие Небесное берется штурмом, и штурмующие захватывают его", — это я дословно перевожу на русский с греческого (от Матфея, 11, 12: ἡ βασιλεία τῶν οὐρανῶν βιάζεται καὶ βιασταὶ ἁρπάζουσιν αὐτήν). Панк-православный должен что-то делать, и делать что-то достаточно резкое. Например, уйти отшельничать (не в монастырь, а именно почти в полное одиночество, и вне общения с иерархией; беру пример из жизни). Или стать юродивым — то есть вступить на путь утрированного общения с миром, которое внутренне оказывается разобщением с миром. Это две крайности, можно и посредине что-то выбрать. Но, да — юродство выбирать можно. — Если чувствуешь призвание, и это призвание от Бога: всегда есть риск ошибиться, но никогда не бывает так, чтобы этого риска не было. Девочки выбрали именно его. Тут я на стороне Голышева.
 

Голышев глубоко прав, когда  пишет, что девочки, как и вообще юродивые, сознательно провоцируют  у своих единоверцев (а не у  кого-то еще: юродивые посылаются только к заснувшим духовно единоверцам) те же самые реакции, которые заставили  иудеев распять Христа. Голышев подчеркивает, что он не сравнивает самих девочек  с Христом, но он сравнивает реакции  на них со стороны православных с  реакциями иудеев на Христа. Именно так и есть. А сознательное провоцирование таких реакций — в этом как  раз и состоит подвиг юродства.

Аргумент оппонента Голышева о том, что Церковь лишь постепенно и выборочно выносила одобрения  поступкам юродивых, не просто несостоятелен. (Так, признание хорошими только поступков, упомянутых в богослужении в честь юродивого, но не всех тех, что перечислены в житии, — это просто какой-то странный выверт; в действительности, само житие является частью богослужения и принадлежностью культа, и в нем могут описываться события, исторически недостоверные, но не могут — не одобряемые.) Этот аргумент как раз иллюстрирует механизм юродства: Александр Шведов воспроизводит логику тех, кого юродивые провоцируют и пытаются вразумить, — чтобы они от такой логики перешли к вере в Бога. Когда всемирный светильник и общепризнанный основоположник подвига юродства святой Симеон Юродивый в VI веке опрокидывал лотки торговцев, чтобы вызвать их гнев, или доходил до совсем уже непотребств вроде публичной дефекации и посещения в голом виде женских бань, — каждый раз для того, чтобы быть обруганным и избитым, — он не давал времени подождать несколько десятков лет до вынесения церковного вердикта о своей деятельности или хотя бы нескольких часов для вопрошания "священноначалия". Напротив, он был готов обличить и само "священноначалие". Юродивые существуют для того, чтобы православные учились отвечать сами за себя, и немедленно. Они ставят тебя перед ситуацией, когда "как человек" ты будешь делать одно, хотя, как христианин ты должен делать что-то совсем другое. Но вот одумайся и начни быть христианином.
 

Голышев не сравнивает самих  девушек со Христом, а я не сравниваю самих девушек с Симеоном Юродивым. Хотя, конечно, я им желаю достигнуть настоящей святости, будь то в подвиге юродства или как угодно, потому что именно в этом смысл христианской жизни. Но, как говорит апостол Павел, "и звезда от звезды разнствует во славе". К подвигу юродства они приобщились. Православные — причем, из всех юрисдикций, включая мою собственную, — разделились во мнениях об их акции, и из этого видно, что акция удалась: православные спровоцировались. У кого-то пошла агрессия, у кого-то — все же христианское отношение. Бюрократия Московской патриархии твердо держится агрессии, но пусть это удивляет тех, кто мог от нее ожидать другого. Меня расстраивает агрессия со стороны многих истинно-православных.
 

Подвиг юродства включает три фазы. Первая уже позади —  сама провокация. Вторая идет сейчас: поношение, побои, всякие физические лишения и  опасности. А третья должна быть всегда — и до первой и второй фазы, и  во время, и после: это молитва. Вот  этого я и желаю больше всего авторам панк-молебна, где бы они ни находились. Пусть они держатся внутренней молитвы и помнят сказанные о ней слова Псалмопевца: обышедше обыдоша мя, именем Господним противляхся им. Эти слова всегда помогают. Проверено.
 
 
"КОНТРАБАНДА", 19 марта 2012 г.